В Республиканском музее Боевой Славы отметили 73-ю годовщину полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. На акцию «Блокадный хлеб» собрались участники поисковых отрядов, они раздавали пайку хлеба в 125 граммов, выпеченного по специальному рецепту.
Валентина Григорьевна Драган, которой в декабре исполнится 100 лет – свидетельница того страшного времени.
Когда началась война, только окончила педагогический институт имени Герцена, но поехать по распределению уже не успела. О том, что пришлось пережить, она вспоминает в книге «Мой Ленинград».
«Город стал неузнаваемым. Ощетинился темными окнами, улицы заполнили люди из пригородных районов. Чтобы не натолкнуться друг на друга, носили фосфорицирующие значки. Была введена карточная система. Рабочие получали по 500 г хлеба в день, остальные - по 250 г. Все рестораны были превращены
в столовые. Спешно убирались или замаскировывались уникальные скульптуры и памятники. Укрывались купола и пики соборов и дворцов. Все силы были направлены на защиту родного города.
После массированной бомбежки Бадаевских продовольственных складов паек уменьшили. Не стало столовых. Перестал работать городской транспорт. Немцы стали бомбить чаще. Начались пожары. Немецкие войска обложили город. На улицах стало меньше народу, люди стали умирать от голода. Теперь рабочие получали 250 г хлеба, а все остальные – по 125 г. Однажды дополнительно выдали по 200 г земли, пропитанной расплавленным сахаром – результатом долгого горения Бадаевских складов. Тому, кто помогал в устройстве бомбоубежища, выдавался кусочек столярного клея. Размочив, его можно было проглотить. Чтобы сохранить силы и тепло, люди лежали, одев на себя все, что у них было. В соседнем корпусе был «титан», где можно было получить кружку горячей воды раз в день. Постоянный голод все время заставлял думать о еде. Лежа в постели, укутавшись чем придется, вслух вспоминали о том, что любили есть перед войной. Мечтали о том, например, что можно было приготовить из одного только картофеля, сколько и каких блюд.
За хлебом нужно было идти в магазин, расположенный по другую сторону Мойки, переходя ее через мостик. Люди слабели, и не каждый мог на это решиться. Поэтому те, кто помоложе, покрепче, брали их талоны. Почти каждый день приходилось выносить из
бомбоубежища умерших и складывать их во дворе в штабеля
высотой более метра, мимо которых постоянно приходилось
проходить. Они не вызывали страха и, только, когда к концу декабря обстрелы участились. Они чередовались
по районам, с перерывами на 15-20 минут. По ходу снарядов
стороны улиц делились на очень опасные и менее опасные.
Накануне нового 1942 года немцы стали обстреливать одновременно все районы города, нагло заявив, что это новогод-
ний подарок ленинградцам от фюрера. Но голод заставлял вы-
ходить из бомбоубежища за хлебом. Более сильные помогали
ослабевшим, приносили им их мизерные доли хлеба. Так и мы
втроем, собрав несколько талонов, отправились за хлебом
в магазин. Туда добежали благополучно, получили на всех хлеб.
При отбое тревоги перебежали с опасной стороны улицы на
менее опасную. Опять начался обстрел. Переждали до отбоя
и побежали дальше. Нам оставалось только перейти мостик
через Мойку, и мы уже на территории института, но тут воз-
обновился обстрел. Снаряд попал в середину моста, разорвал
лошадь и возницу, везших хлеб в магазин. Взрывной волной
меня сшибло с ног, осколками ранило ногу и руку. Сгоряча
я подскочила и перебежала Мойку по окровавленному мосту. Следующий снаряд попал в наш химический корпус, разворотил угол нашей лаборатории. В медпункте мне оказали
помощь, но большую рану на ноге не зашили – в суматохе некогда было это делать. Но хлеб я все же не уронила, принесла
себе и другим. Зато следы ранения сохранились на всю жизнь».
Свою трудовую биографию Валентина Григорьевна завершила в институте «БашНИИстрой». Блокаду она не может забыть до сих пор. Ее книга адресована молодым, тем, кто пришел почтить минутой молчания День снятия блокады и возложил цветы в парке Победы.