…ты так и знай! – пели герои фильма «Небесный тихоход». Действительно, лётчики со своей высоты частенько видели то, что для нас было тайной. А потом настала эра спутников и фотоснимков из космоса… Но задолго до самолётов, ещё в 1858 году, самый первый снимок с высоты птичьего полёта – из корзины воздушного шара – сделал французский художник, фотограф и изобретатель Надар.

Понятно, почему во все времена мальчишки обожали лазить по деревьям, крышам и вышкам: даже сидящему на отцовских плечах младенцу ясно, что сверху увидеть можно гораздо больше, чем просто стоя на земле. Вот и у фотографов всегда оставалось это желание взобраться куда повыше. Уже в самой первой серии уфимских снимков 1867 года три сделаны с колоколен, а один – с пожарной каланчи.

Обожали эти архитектурные доминанты и фотографы, снимающие «виды» для почтовых карточек. Один из них в начале ХХ века даже оказался на минарете Первой соборной мечети. Правда, до открытки дело так и не дошло.

Любил высокие точки и самый известный фотолетописец Уфы Аполлоний Зирах. Благодаря этому сегодня сохранились уникальные виды на Северную слободу с пожарной каланчи у нынешнего парка Якутова и снимки с колоколен Ильинской церкви и Воскресенского собора.

Но порой фотографы обходились и без архитектурных сооружений – им приходил на помощь сам рельеф. На скольких холмах стоит наш город, так и останется вопросом без окончательного ответа, первоначально он ведь и вовсе обходился одним. И не важно, о какой речь – той, что построили во времена Ивана Грозного, или гораздо более ранней, о которой напоминают археологи. А потом Уфа пошла скакать по горам и горкам. Многие из них даже собственные названия получили: Троицкая, Усольская, Шугуровская (иначе, Случевская). К моменту изобретения фотографии (1839 год) уфимскими стали ещё несколько холмов. В середине прошлого века наш город добрался до Курочкиной горы, к концу же века и до Чесноковской.

На Троицком холме когда-то стояла крепость, на Усольской горе в Старой Уфе вообще находится топографически самое высокое место нашего города, зато с горы Случевской со столетним парком (ныне Сад Салавата) открывается чудный вид на реку Белую и город. Каждый фотограф имел там свои любимые точки, очень часто они совпадали, и неудивительно поэтому, что приехавшему в июле 1910 года петербургскому гостю С.М. Прокудину-Горскому сразу их показали (нисколько, кстати, не удивлюсь, если узнаю, что на пленэр вместе с ним выезжали фотографы, дескать, хоть и высокий гость, но виднее-то всё же нам). Может именно поэтому все цветные снимки, сделанные тогда «царским фотографом» в нашем городе, как будто воспевают уникальный рельеф Уфы.

…Что пришлось преодолеть Надару, влезшему в корзину воздушного шара с фотоаппаратом, можно понять, только углубившись в технологию фотографии тех лет. Не было у изобретателя не то что фотоплёнок, но даже готовых для съёмки стеклянных пластин. Использовал он так называемый мокрый коллодионный способ: необходимо было в темноте налить светочувствительный коллодий на отполированную стеклянную пластину, вставить её в кассету, произвести съёмку и, не дожидаясь пока коллодий высохнет (и, увы, осыплется), сделать с мокрой ещё пластины контактный отпечаток. И всё это в качающейся корзине воздушного шара! Потому и вполне объяснимо большое время, прошедшее с момента рождения идеи как таковой (1855 г.) до самой съёмки с высоты (1858 г.), ведь первый опыт окончился практически ничем.

На карикатуре О. Домье, посвящённой этому эпохальному (что, правда, стало ясно чуть позже) событию, была весёлая и слегка язвительная подпись: «Надар поднимает фотографию на уровень искусства». Дело в том, что многие тогда едва ли с презрением относились к ней, считая её всего лишь модным изобретением.

Уфу с воздушного шара, кажется, не снимали, а первые фотографии нашего города с самолёта были сделаны, скорее всего, только в конце 30-х гг. прошлого века. Никто из простых смертных ни тогда, ни позже этих снимков не видел. Кроме, разумеется, картографов, которые на их основе составили подробные карты Уфы (которые, кстати, тоже мало кто видел, даже сегодня найти их не так-то просто). Вытащить бы эти давние аэрофотоснимки на всеобщее обозрение, тогда бы с их помощью можно было снять многие до сих пор неразрешённые окончательно вопросы. С местонахождением взорванной в 1956-м Троицкой церкви, например. Есть, конечно, не очень качественная съёмка города с немецкого самолёта, датируемая 1942 годом, но многие интересные места (та же Троицкая церковь или старые дачи вдоль Уфимки) на ней отсутствуют.

В 1959-м бывшему военному лётчику Матвею Бубелову удалось сфотографировать центр исторической части Уфы. Я специально говорю «удалось», потому что к деянию этому тогдашнее законодательство относилось весьма сурово. Только в 1960-е годы некоторым избранным удалось снять город с борта вертолёта, но эти виды можно пересчитать по пальцам, все они давно и очень хорошо известны.

А совсем недавно выяснилось, что воскресным утром, 11 июня 1967 года, Уфу с космической высоты снимал американский спутник-шпион. Чёткость у снимка такая, что чей-нибудь стоящий во дворе «Москвич» (ах, как мало их тогда было!) вполне мог бы оставить свой след на этой теперь уже тоже исторической фотографии.

Зато сегодня поднять свою камеру туда, где хозяйничают только птицы, может едва ли ни кто угодно: квадрокоптеры вполне доступны. Но далеко не каждому удаётся «поднять» свой снимок на высоту искусства. Или хотя бы удивить зрителей.