«Утром, когда богачи-буржуа не успели еще встать с своих мягких постелей, после 10-12 часового сна, для них в просторных светлых столовых приготовлены румяные булочки, ароматное затейливой формы пирожное и печенье. Встают дармоеды с постелей и, облизываясь, спускают в свои необъятные желудки эти вкусныя вещи, не давая себе труда задуматься над тем, кто, где, как и при каких условиях их изготовил.
Им некогда думать о таких пустяках: они торопятся в конторы подсчитывать барыши, или в мастерские - подгонять своих свободных рабов, потом и кровью создающих для них эти барыши.
А условия работы и экономическое положение уфимских булочников поистине невыносимо. В некоторых булочных и кондитерских, как например, у Питца и у Вайднера, ночная смена продолжается с 12 час. дня до 3-5 час. утра. То же и с дневной. В некоторых булочных, правда, работают часа на 2 или 3 меньше, чем в этих двух, а во всем остальном положение рабочих одинаково во всех булочных.
Стол в большинстве случаев хозяйский: кормят отвратительными помоями. Живут рабочие на хозяйских квартирах, если можно так назвать тесные, грязные и душные конуры шагов 7-8 в длину и 4-5 в ширину, где обыкновенно ютится по 8-10 человек. … Заработная плата нищенская: 25 руб. в месяц пекарю и 15 руб. подручному, да из тех хозяева удерживают иногда рубля по 3 или 4 в виде штрафов».
«На почве безправия и вековой забитости русскаго народа, как грибы, растут, множатся маленькие самодержцы. Два типика таких «грибов», или, вернее, «поганок» имеются в здешних железнодорожных мастерских. Это - монтер токарного цеха Емельянов и бригадир литейнаго цеха Кудряшев, - оба, конечно, истинно русские люди. Первый из них тот из рабочих, кто не принадлежит к союзу черносотенцев, собственной самодержавной властью расценки понижает да еще и глумится над ними... За всякий пустяк штрафует или представляет к расчету. Что же касается «своих», то есть тех, в царя до жандармов верует, кто перед ним спину гнет, так тем он расценки вдвое увеличивает».
Такие заметки под рубрикой «Рабочая жизнь» печатались в газете «Уфимский рабочий» (№5 и №3 соответственно) в 1906 году. Только где же после подавления революции 1905-го печаталась сама газета, столь недвусмысленно заявлявшая, что «хрустом французской булки» по вечерам в Российской империи наслаждались очень немногие?

О пользе подвалов
И сегодня видно, что дом Дарьи Васильевой - №170 по Коммунистической, скромно стоящий на окраине (как и всегда) - прекрасно подходил для подпольной типографии. Указания А.Д. Цюрупе о ее создании дал лично вернувшийся в ноябре в Россию Ленин: уфимская партийная организация была крупнейшей на Урале.
Сын владелицы Алексей, рабочий железнодорожных мастерских, был активным подпольщиком с 1902 года, и Дарья Федоровна всегда предоставляла свое жилище революционерам для проведения собраний. Еще лучше целям конспирации служил каменный подвал площадью 6 на 6 метров: в доме не раз бывали обыски, но жандармы уходили ни с чем. После революции все это подтвердил Николай Брюханов - один из редакторов газеты, будущий нарком продовольствия и финансов СССР, и Дарье Васильевой была назначена персональная пенсия.
Кроме помещения, нужны были печатный станок, краски, бумаги, шрифты. Большей частью этого обеспечил «Рабочего» А.Д. Цюрупа. А средства на дальнейшее содержание появились после удачного «экса» 20 сентября 1906 года: ночью между разъездом «Дема» и мостом через Белую отряд дружинников, предварительно изучив местность, перегородил пути баррикадой из шпал, и, подавив сопротивление солдат при помощи петарды, вынес из почтового поезда и сдал в партийную кассу, по разным оценкам, от 153 до 240 тысяч рублей.
За этим последовал налет на типографию купца Гырбасова, давший революционерам около пятнадцати пудов новых шрифтов. Через 18 дней после демского «экса» вышел первый номер «Уфимского рабочего», в котором местная парторганизация решительно отмежевалась от подобных методов борьбы и пригрозила преследовать товарищей, которые не исправятся.
№ 1 вышел 8 (21) октября 1906 года тиражом 1 000 экземпляров, № 2 – в 2 000, выпуск следующих номеров доходил до 3-5 тысяч. Всего их вышло 28 номеров. Также здесь выпускались «Солдатская газета» и «Крестьянская газета» (83 500 экз.), 94 листовки (425 200 экз.), четыре выпуска «Программы РСДРП» (12 500 экз.) и пять «Сборников революционных песен».

Профессионалы революционной печати
После очередного разноса шеф уфимских жандармов полковник Красногорский рапортовал:
«Типография, судя по выпускам ее изданий, оборудована лучше всех существующих на Урале, и вопрос об ее обнаружении в настоящее время составляет одну из главных задач деятельности не только жандармского управления, но и членов железнодорожной и общей полиции во главе с начальником губернии. Но благодаря крайней конспирации революционеров, а также провалу соответствующих сотрудников управления открыть таковую, несмотря на все прилагаемые усилия, до сих пор не представлялось возможным».
Кто же были печатники-революционеры? Двое из них - Потапыч (Сергей Капралов) и Манефа (Манефа Васильева) - прибыли из Петербурга и жили в доме практически затворниками, по подложным паспортам. Поскольку Манефа Васильевна была фельдшером, ее чуть ли не каждый день вызывали «исполнять обязанности акушерки» - так, чтобы слышали все соседи. «Акушерка» выходила со своей корзинкой и инструментом и шла на конспиративную квартиру, где выкладывала номера «Уфимского рабочего» и наполняла корзину чистой бумагой. Третьим печатником был Сергей Юрьев - до этого он работал на фабрике, распространяя листовки.
В конце концов, после обыска 20 октября 1908 года стало ясно, что вскоре всех арестуют - и печатники помогли спрятать шрифты и оборудование и скрылись. После этого типография почти открыта - днем - была перевезена в другое место, но выпуск газеты прекратился; впоследствии местная группа РСДРП печатала только листовки против начавшейся империалистической войны, и то не в Уфе.

Музея не намечается
А дом Дарьи Васильевой на Коммунистической с красивыми голубыми наличниками сохранился. Правда, его не мешало бы поправить, покрасить - все-таки строение деревянное, построено в 1885 году… Но квартал готовится к сносу. Кто же живет в наше время в подпольной печатне большевиков?
- Дом поделен на две половины. В одной (фасадом на улицу) жил Сергей Степанов с женой - практически всю жизнь, как и мы, - рассказала жительница дома №155 Татьяна Городничева. - Вот жена-то и старалась поддерживать дом в хорошем состоянии, пока была жива: красила и стены, и крышу. В другой половине, где, собственно, и находился подвал - Татьяна и Владимир Икуничевы. В подвале этом я и сама бывала, он был аккуратно побелен. Они были староверами и никого, кроме единоверцев, к себе особо не пускали. А теперь дети тех и других дом сдают. Квартиранты, похоже, о нем особо не заботятся: чувствуется, что не протапливают, козырек крыши украшен крупными сосульками…
Пока я запечатлевала историческое здание, на улицу вышел его обитатель.
- Что, купить хотите? - поинтересовался он.
- Нет, фотографирую для статьи. А где находится подвал - на вашей половине?
- Никакого подвала здесь нет, - отрезал жилец.
Словом, здание по-прежнему окутано флером таинственности. Но все-таки его главная тайна – сохранившиеся номера «Уфимского рабочего» - хранится в Национальном архиве. Читаешь и видишь, каким грозным оружием может быть печатное слово.

Екатерина КЛИМОВИЧ.