Блокада Ленинграда – одна из самых драматичных страниц в истории Великой Отечественной. 872 дня горожане отстаивали свое право на жизнь, проявляя лучшие человеческие качества.

Валентина Драган – одна из них. Сегодня ветерану войны – 98 лет, но она помнит счастливые и печальные моменты своей долгой жизни, словно это было вчера.

А пока немного предыстории. В Ленинград наша героиня приехала в 1936 году из города Абдулино, поступила в химико-технологический институт имени Плеханова. Сочетать учебу и работу было сложно, и чтобы сократить срок обучения, она перевелась в Ленинградский педагогический институт им. Герцена на третий курс химического факультета. Когда началась война, Валя успела защитить диплом, но к месту распределения – на Алтай - так и не попала. Полтора месяца копала противотанковые рвы, а потом началась блокада.

О своем Ленинграде она написала книгу, фрагмент которой мы предлагаем вашему вниманию.

… В ополченческом отряде института мы несли караульную службу. Но вскоре отряд расформировали: все мужчины были призваны на военные заводы. Я вступила в штаб местной противовоздушной обороны. Дежурили на чердаках и крышах, сбрасывали вниз зажигательные бомбы. Город стал неузнаваемым. Ощетинился тысячами затемненных окон. Люди тысячами бежали из соседних деревень, уверенные, что здесь враг их не достанет. Чтобы не натолкнуться друг на друга, носили фосфорицирующие значки. Ввели карточки. Рабочие получали по 500 г хлеба в день, остальные - по 250. Все рестораны были превращены в столовые. После массированной бомбежки Бадаевских продовольственных складов стал быстро уменьшаться хлебный паек. Сначала исчезли столовые, потом перестал работать транспорт. Немцы стали бомбить чаще, начались пожары.

Наш институт получил спецзадание от командующего фронтом: изготавливать ампулы с зажигательной смесью для противотанковых бутылок. Я, как химик, была назначена бригадиром. В одном техническом институте получала сплав натрия и калия. По внешнему виду он был похож на ртуть, а по весу в несколько раз легче. Несла сплав в обыкновенном эмалированном ведре под толстым слоем керосина, накрыв его крышкой. Осень, постоянные дожди, слякоть. Было страшно споткнуться или попасть под обстрел: при соприкосновении с водой смесь сразу вспыхивала, развивая очень высокую температуру. В лаборатории этим сплавом мы заполняли тонкостенные ампулы и запаивали их на газовых горелках. Затем укладывали в коробки с ячейками. На фронте бойцы опускали ампулу в бутылку с водой и бросали во вражеский танк. При ударе она разбивалась, и танк горел как факел.

Наша работа была высоко оценена. От имени командующего нам объявили благодарность. Но продолжать работу стало невозможно, так как не стало ни газа, ни электричества, ни воды, ни тепла.

Меня назначили председателем студсовета. Нужно было полностью освободить общежитие на улице Желябова. Там, кроме оставшихся студентов, поселились иногородние. В холодном темном помещении люди умирали от голода и холода. Нужно
было перевести живых в бомбоубежище, а умерших перенести во двор института. Трупы складывали в штабеля – захоронить их возможности не было.

Из общежития нужно было перенести кровати, матрацы и одеяла в бомбоубежище, в подвал исторического факульте-
та. Кровати установили вдоль стен, почти вплотную друг к другу, оставив только проход между ними. Помещение не отапливалось, освещалось только двумя коптилками. Паек стал мизерным: рабочим - по 250 г хлеба, всем остальным – 125. Однажды дополнительно выдали по 200 г земли, пропитанной расплавленным сахаром – результат долгого горения Бадаевских складов. Тому, кто помогал в устройстве бомбоубежища, выдавался кусочек столярного клея. Размочив, его можно было проглотить. Чтобы сохранить силы и тепло, люди лежали, одев на себя все, что у них было.

В соседнем корпусе был «титан», где можно было получить кружку горячей воды раз в день. Постоянный голод все время
заставлял думать о еде. Лежа в постели, вслух вспоминали о том, что любили или не любили есть перед войной. Мечтали о том, что можно было, например, приготовить из одного только картофеля, сколько и каких блюд.

Валентине Григорьевне повезло: она выжила в этих нечеловеческих условиях. Ее переправили через Ладогу по «Дороге жизни». Впоследствии вышла замуж за боевого летчика Федора Драгана. Вместе с ним объездила всю страну, пока в 1961 году семья не осела в Уфе. Работала в научно-исследовательских институтах, в нефтяном техникуме. Супруги воспитали сыновей Юрия и Владимира. Сегодня у Валентины Григорьевны четыре внука и шесть правнуков.