- Помню, как почувствовал себя живым факелом, когда загорелась одежда от вспыхнувшего БТР. Да сгорел бы и сам, благо спасли товарищи, - вспоминает ветеран боевых действий в Афганистане Ришат Хусаинов.
Для нас воспоминания этих людей - история, прошлое, для них – неизбывная боль о пережитом горе, потере близких. В 30-ю годовщину памятной даты мы вспоминаем о подвиге, который не знает времени…

Прыжок в пропасть
- В центре боевых действий я оказался так: перед службой в армии военкомат пригласил меня на курсы ДОСААФ, которые подразумевали несколько прыжков с парашютом. Служить в десантных войсках не хотел, но понял, что готовят именно туда. Затем попал на сбор, и там восемь человек, включая меня, определили в отдельную группу для Афганистана. Позже попал в спецназ, а ещё двое парней попали в ДШБ. Нас сразу отправили в Чирчик под Ташкентом. Там была бригада, в которую входил «мусульманский батальон», что в 1979 году брал дворец Амина — в нем служили в основном таджики и узбеки, а в 1982 году туда отправили нас.
По словам Хусаинова, особой подготовки не было - снайперами, пулеметчиками и гранатометчиками ребята стали прямо на поле боя. Они только прошли месячный курс молодого бойца — немного постреляли, побегали и научились «снимать часового».
Перед отправлением в «горячую точку», Ришат Хусаинов вместе с товарищами помогали местным убирать урожай и разгружать вагоны с «Боржоми».

В афганской пыли…
В этом жизнерадостном мужчине едва угадывается человек, преодолевший все тяготы того времени, а между тем Ришат Мансурович признается, что ему до сих пор снятся кошмары первых военных дней:
- После первой ночи было трудно открыть глаза — всё лицо в мелкой афганской пыли, - вспоминает он. - Я сначала попал в шестую роту, в ремвзвод, но пробыл там недолго. Запомнился такой эпизод: наш радист стреляет во врага из пулемёта, а у того из груди вырывается розовая пена, потому что пуля пробила легкие. В фильме такой эпизод назвали бы красивым словом «подвиг», а нам, восемнадцатилетним пацанам было страшно, и нас никто не спрашивал… После попал в санинструкторы несмотря на то, что боялся крови. Мне ответили — ничего, научишься. Сбрасывали нас группой в 12 человек с вертолета. Идешь весь обвешанный боеприпасами, как крутой рейнджер. Это только кажется, что ты обвешан боеприпасами и поэтому защищен — на войне эти шесть автоматных рожков — в лучшем случае на полчаса боя.


Боялся крови
- С первых дней службы санинструктором меня отправили обмывать тело погибшего солдата по фамилии Шаповалов, который получил пулю под ключицу. Еще вчера я прогуливал математику, а уже сегодня стою здесь, и передо мной лежит труп молодого парня. Потом привезли двенадцать человек, которые подорвались на своём же минном поле. И я просто делал свою работу.
Но беда, как известно, не приходит одна. В первые же месяцы Ришат Хусаинов заразился брюшным тифом и желтухой. Парень лежал в госпитале с температурой 40 чуть больше двух недель, и отцу поспешили сообщить о гибели сына. Когда случилось чудо и он пошел на поправку, тут же взялся за перо и написал близким о том, что беда миновала.
- Но, как оказалось, она случилась: отец слег от сердечного приступа и вскоре умер. С того момента меня на родине остался ждать единственный человек – бабушка. Ей я и писал почти каждые два дня о том, что здесь лучше, чем в армии. Знаю, что сочинял, но это помогало мне выживать.
Ришат Мансурович вспоминает, как у некоторых товарищей начали сдавать нервы: один прострелил себе живот, а другой – голову.

Так устроена жизнь

По словам Хусаинова, они жили в землянках. В палатке на печке-буржуйке готовили то, что удавалось достать, и жарили картошку.
- С формой было более-менее — носили «песочку» и «химьё» — сетчатые камуфляжные костюмы из комплекта химзащиты, в которых было комфортно в жарком климате. Бронежилеты были, но их никто не носил — жарко. Также не носили и каски, за исключением операций в горах — из-за опасности камней. Не носили мы и кожаных ремней, старались достать строительные, брезентовые — они не растягивались при переноске тяжелых подсумков. Ещё у нас толком не было разгрузочных жилетов, и мы брали плавательные, куда и затыкали автоматные рожки. С медикаментами было туговато. Зато в Мармольском ущелье мы набрали такие хорошие лекарства, которых в СССР невозможно достать.


За военным порогом

Ришат Хусаинов служил в Афганистане больше двух лет. С 1980 года он работал в полиции. Гордится тем, что через шесть лет стал омоновцем. Признается, что на встречи ветеранов боевых действий в Афганистане не ходит, поскольку не хочет лишний раз вспоминать о событиях тех дней.
- Многие из бывших «афганцев» сейчас едут воевать на Донбасс за непризнанные республики — и я их даже в чем-то могу понять, но сам туда ни ногой! Многие говорят об афганском синдроме, преследующем солдат до конца их дней, но мне удалось этого избежать. Все благодаря любви: на войне она мне помогла не «обронить» звезды с погон, а после нее - зажгла солнце над головой. Со своей будущей женой познакомились еще в школе, и повзрослев, мы создали дружную семью. Воспитываем трех дочерей. Военные фильмы смотрю изредка. Хорошие фильмы про войну — такие, посмотрев которые, воевать не хочется, - говорит он.


Юлия ГОЛОВИНА.