Осенью 1927 года «Красная Башкирия» опубликовала несколько пространных статей, в которых рассказывалось о находках останков доисторических животных в окрестностях Уфы. Подробно описывались обстоятельства, при которых они были обнаружены, объяснялось на доступном для широкого круга читателей уровне, что собой представляют эти страшные, на первый взгляд, кости и почему их не надо опасаться, а наоборот, сделать все возможное, чтобы они попали в руки ученых. Подписаны они были одной фамилией - Г. Вахрушев.

Георгий      Васильевич Вахрушев - крупный ученый-геолог, профессор, действительный член Академии наук СССР, первый председатель президиума Башкирского филиала АН СССР, первый директор Горно-геологического института в Уфе, кавалер Ордена Ленина, а тогда, в 1927-м - выпускник геолого-биологического отделения физико-математического факультета Казанского университета, в том же году поступивший в аспирантуру своей alma mater.

Как много он сделал для нашей республики! Является первооткрывателем месторождения верхнедевонских горючих сланцев, верхнепермских и третичных углей в западной Башкирии. Им была обоснована необходимость изучения мезозойских и кайнозойских отложений в целях поисков нефтяных месторождений, начато изучение новейших тектонических движений в регионе, осуществлено описание карстовых пещер, проведено комплексное исследование термических явлений на горе Янгантау.

В геологии ему было интересно все, и он стремился привить этот интерес как можно большему числу людей: школьникам, студентам, рабочим и крестьянам.

«Весной 1919 года один крестьянин в селе Нагаево, в 12 верстах от Уфы, решил у себя во дворе устроить новый погреб. Яму копать он нанял соседа - татарина из деревни Акбердиной. Два первых дня работа шла благополучно, но на третий день, на глубине двух с половиной аршин, в красно-буром суглинке татарин встретил странные предметы. Сначала он принял их за окаменелые деревья, но вскоре увидел, что это не деревья, а какие-то огромные кости. Такая неожиданная и непонятная находка сильно перепугала его, и он решил, что это кости «шайтана». Чуть дыша, поспешил он выбраться из ямы, шепотком сообщил о случившемся хозяину и скрылся домой. Говорят, что страшная находка повсюду преследовала бедного человека, он заболел и через три дня умер.

Хозяин двора также не на шутку перепугался, немедленно закопал яму и строго приказал своим домашним молчать о находке страшных костей. По его мнению, разглашение о них грозило несчастием всему дому. Однако потревоженные «дьявольские кости» не давали покоя ни хозяину, ни его семье, они снились им во сне, мерещились по вечерам во дворе. Эти темные люди, наконец, не выдержали испытания и стали проговариваться соседям. Многие советовали отслужить молебен, произнести заклятия и т.п. В конце концов, слух о страшных костях дошел и до города Уфы.

Услышав об этом, мы с одним знакомым немедленно отправились в Нагаево. Там при помощи волисполкома получили разрешение раскопать эти кости. Через два дня все кости были извлечены и оказались неполным скелетом мамонта. Большая часть костей была разбита на мелкие части усердным татарином, и, тем самым, испорчена эта ценная для науки находка».

Далее в статье повествуется, почему мамонт получил такое название, как к находкам огромных костей относились в разное время в разных странах и как воспринимают их у нас в Башкирии, как жили эти животные, чем питались и как выглядели. Рассказ ведется очень просто, без лишней наукообразности.

«Название «мамонт» дано сибирскими племенами, у которых слово «мама» обозначает землю. Кости мамонта в Сибири были известны с давних пор. Бивни, или, как их там называют, «рога мамонта», давно служат доходным промыслом для туземцев. Живых гигантов на поверхности земли они никогда не видали, но находили скелеты и даже трупы в вечной мерзлоте и на основании этого считали их подземными животными.

Древние греки считали кости мамонта за останки людей-великанов и создали известный миф о существовании одноглазых циклопов. Известно, что в церкви святого Христофора, в Валенсии, долгое время находился на алтаре зуб мамонта, который духовенство показывало своей пастве как зуб св. Христофора. Совсем недавно из церкви св. Стефана, в Вене были изъяты и переданы в музей кости мамонта, которые считались невежественной публикой за останки какого-то святого-великана. На Украине кости мамонта возили по базарам и показывали их как кости Ильи Муромца.

У нас, в Башкирии, многие крестьяне считают их зловредными. Когда спросишь в деревне, не находили ли здесь каких-нибудь крупных костей, то часто получаешь ответ:

- Как не находить, попадаются частенько!

- Куда же вы их деваете?

- А куда их девать - возьмешь да и забросишь куда-нибудь подальше с глаз долой! От них, говорят, только несчастие одно: в дом внесешь - семья перемрет, во двор внесешь - скот начнет дохнуть!

Разумеется, что все это чепуха: кости мамонта и других ископаемых животных не могут принести ни счастия, ни несчастия нашим местным крестьянам. Их нужно собирать, хранить или передавать в музеи и, тем самым, делать пользу для науки».

В следующей статье говорится о зубе шерстистого носорога.

«Как-то не очень давно зашли ко мне двое молодых людей и принесли зуб доисторического животного.

- Мы купались в реке Белой, - заявили они, - и на песчаном острове, немного выше железнодорожного моста, нашли странный зуб, не похожий на зуб современных наших животных. Какому животному он принадлежал и представляет ли редкость?

Внимательно осмотревши принесенный ими зуб, говорю:

- Это верхний коренной зуб ископаемого гигантского двурогого носорога. Большой редкости для нашего края находка не представляет, но некоторую научную ценность, безусловно, имеет. В Башкирии останки этого животного находят частенько. Черепа ископаемого носорога вы можете посмотреть в Геологическом кабинете ИНО и в Башкирском центральном музее. Кроме того, один такой череп имеется в Стерлитамакском кантонном музее и один - в Месягутовской школе второй ступени».

В третьей обширной статье Георгий Васильевич вспоминал, как он проводил для школьников экскурсию по реке Уфимке, сколько всего примечательного можно обнаружить в подмывах речных берегов после половодья и какую интересную находку они там сделали.

«Лет семь тому назад, после весеннего разлива, с небольшой группой учащихся, мы отправились на реку Уфимку, чтобы осмотреть там по берегам обновленные обнажения выступающих пород и поискать окаменелостей. Долго и упорно пробирались мы по правому скалистому берегу Уфимки, осматривая обнажения и собирая камешки, ракушки и вымытые кости на отмелях. Так прошли мы от Каменного перевоза вверх по реке верст на пять. День клонился к вечеру, и нам пора было возвращаться уже в город. Однако перед возвращением решено было осмотреть еще один, видневшийся поблизости, мысок. Только что зашли мы на него, как одна из учениц громко заявила:

- А я вот нашла еще одну кость, да какую большую! Наверное, череп быка?!

Смотрю - верхняя часть черепа какого-то странного рогатого животного. Только в прошлом году, собираясь в Казань, я вспомнил про этот череп, взял его с собой и определил там его происхождение, при помощи коллекций ископаемых и соответствующей литературы, находящейся в геологическом кабинете университета. Находка наша оказалась черепом вымершего теперь исполинского оленя, жившего в Европе в послеледниковую эпоху, и в настоящее время хранится в Башкирском центральном музее».

Анна МАСЛОВА.

Для справки: Георгий Васильевич родился в 1894 году в деревне Некрасовка Уфимской губернии (ныне Гафурийского района РБ). О первых его шагах в самостоятельной взрослой жизни мне рассказывал один из сотрудников нашего Института геологии. Юный Георгий трудился до революции в большом магазине братьев Каримовых (старый универмаг) сначала писцом, потом коммивояжером, разъезжал по окрестным деревням со швейными машинками «Зингер». Останавливался в какой-нибудь избе и начинал уговаривать хозяйку приобрести машинку - уж больно хороша и удобна. Хозяйка колеблется, тогда он и говорит: «Да оставьте ее пока у себя, посмотрите, попробуйте. Возвращаться буду, коль не понравится, вернете». Отказов не было.