Трудно представить, но всего полвека назад улица Краснодонская была в основном деревянной. Домишки стояли плотно друг к другу, но радовали глаз чистыми окнами, в которых красовались гортензии и примулы. Помню один уж очень веселенький – с резными ставнями, выкрашенный в нежно-зеленый цвет.
За домами жители разбили небольшие огородики, где-то даже выглядывала банька. Летом пройтись по улице до Центрального рынка, а затем и в парк Якутова - одно удовольствие. По каемочке улицы росли старые клены и березы. Тротуар был дощатый, и в нем застревали каблуки, где-то он проваливался до земли, но общее впечатление не портил.
Сходить на рынок (тогда говорили «на базар»)
было развлечением всех от мала до велика. Выбирались в основном по воскресным дням. Мясные ряды ломились от парной говядины и баранины, но и народа столько, что не протолкнешься. Прилавки затянуты железной рабицей с крупными петлями. До мяса невозможно дотронуться, поэтому только и слышно:
- Покажите вон тот кусочек, нет, там кость большая! А вон тот переверните!
Продавцы услужливо показывали со всех сторон, убеждая:
- Да здесь кость небольшая, пойдет на суп, а остальное – на котлеты!
Пол-Уфы отоваривалось на рынке, так как в магазинах мяса практически не было.
В молочном ряду красовались трехлитровые бутыли с парным молоком и большие кастрюли с прекрасным необычайно вкусным творогом. Его умудрялись готовить так, что не было и намека на кислинку. Румяные кумушки интересовались: «Вам посуше или пожирнее? Или на вареники?»
Народ разбирался и в сметане, хозяюшки обычно спрашивали: «Съемная или из сепаратора?» Больше ценилась первая, так как ее просто снимали сверху. Если у кого-то не хватало несколько копеек, продавцы махали рукой: «Ничего, потом занесете!» А хлеб, между прочим, стоил 24 копейки. И такого разнообразия, как сейчас, не было. Буханка белого и черного, батон и плюшка - вот и весь ассортимент.
Еще был павильон под названием «Ягодка», населенный в основном бабулями и дедулями. Яблоки и груши, сливы, малина и ежевика… Вмиг разбирались небольшие капроновые ведра (их называли котелки) с земляникой. Аромат лесной ягоды стоял на весь павильон.
Парк Якутова казался огромным, может, потому, что был заросшим и уютным, все равно что сказочный лес. А на Солдатском озере уже тогда стоял домик для лебедей, и они величаво плавали вдоль по зеленой глади. Можно было взять лодку напрокат. Сюда приходили на небольшой уик-энд с детьми и, разложив покрывало, отдыхали, перекусывая бутербродами с «Докторской» и колбасным сыром. Все просто и по-свойски.
Сейчас по рельсам железной дороги ездят 3 пассажирских вагона. Поезд останавливается на двух станциях: «Юность» и «Приозерная». Раньше поезд «Пионер Башкортостана» отходил от одной деревянной станции «Пионерская», железный путь представлял собой «восьмерку». А отправлялся поезд, когда юный железнодорожник звонил в колокол.
Но мне, тогда еще подростку всегда хотелось попасть в тот веселый зеленый домик, которым я всегда любовалась, проходя мимо. Я хорошо знала его хозяина – слепого Виктора Ивановича, который играл на гармонике у входа на Центральный рынок «Разлука ты, разлука», фронтовые песни: залихватскую «Эх, путь-дорожка», вальс «На сопках Маньчжурии». Рядом с ним стоял мальчик помладше меня на год или два, Коля. Он доводил своего отца, усаживал на шаткий стульчик и уходил. Потом забирал его домой обратно. Тетя рассказала, что Виктор Иванович вернулся с войны с контузией, потом и вовсе ослеп. Жена ходила за ним как за малым дитем. Потом серьезно заболела и попросила ухаживать за ним подругу-соседку, гораздо моложе себя. Та согласилась. Потом у нее с подопечным случился роман, они поженились, и у Виктора Ивановича, уже пожилого человека, родился сын.
Как-то меня отправили отнести соседям из зеленого домика грибы: их собрали несметное количество, поэтому решили поделиться. Наконец-то я оказалась внутри дома! Он оказался еще крохотнее, но нисколько не разочаровал: в первой комнате (ее называли «горница» стоял круглый деревянный стол с белой накрахмаленной скатертью, резная этажерка и стулья из красного дерева. Из второй – спальни выглядывали вышитые сложенные друг на друга подушки.
- У вас так уютно, наверное, вам тут хорошо? – спросила я у мальчика.
- Нам скоро дадут квартиру, – с гордостью ответил он, - мой отец защищал Москву, имеет много наград!
Потом мы сидели рядышком и чистили грузди, воду брали из колонки. Оказалось, что вся эта внешняя красота – фикция. Дом построил Виктор Иванович, как только вернулся с войны, насыпной. Лес и тогда стоил дорого, да еще нужно было платить помощникам. А здесь фронтовик справился сам. Сколотил два щита из досок, насыпал туда земли с песком, утрамбовал. И получились стены. Крышу покрыл рубероидом. У дома даже нет фундамента, поэтому зимой дует из всех щелей. Зато с любовью и уже почти на ощупь, так как болезнь прогрессировала, он вырезал сказочно красивые ставни. И прожил в таком домишке 25 лет!
А в награду за грузди мама Коли, вернувшаяся с работы, наградила нас «денежкой», на которую мы купили мороженое и еще осталось на карусели.
Сейчас каменные джунгли вытеснили и деревянные постройки, и бабушек из павильонов. Парк Якутова «проредили», стало больше простора и аттракционов. Но… такому наплыву ребятни, как раньше, уже не бывать, а ведь из развлечений была тогда лишь детская железная дорога да карусели. Тогдашние ребята давно стали взрослыми, сейчас у них уже внуки. Но наверняка любимым уголком Уфы у них осталась Краснодонская.
Ирина ШИПУНОВА.
shipirin@yandex.ru
Фото Андрея Вдовина.
