Знаете ли вы, что довольно далеко от Уфы исторической, Уфы неоклассической, а также центрально-административной - в начале Инорса (для местных жителей это другой микрорайон - Гастелло) находится памятник архитектуры постмодернизма?
Скверик перед бывшим заводоуправлением УМПО, где теперь стоит памятник летчику-герою Николаю Гастелло, обрамляют два здания с полукруглыми фасадами, а это, между прочим, почерк немецкого архитектора Эриха Мендельсона. (Вернее, обрамляли: первый этаж здания слева из полукруглого стал квадратным – продуктовому магазину требовалась площадь, а сохранением архитектурного ансамбля никто не озаботился.) Дальше по улице Сельской Богородской (бывшей Промышленной) идут еще пять домов необычной формы - буквой «Г» с красиво закругленными балконами на углах. Входные группы у них с колоннами, со двора видны лестницы со сплошным вертикальным остеклением…
- Этот ансамбль - памятник архитектуры времен индустриализации, классический «соцгородок» большого завода, а кроме того, точка отсчета первого генплана Большой Уфы, - говорит профессор кафедры архитектуры УГНТУ, заслуженный архитектор РБ Константин Донгузов. - Сюда два раза приезжал начальник отдела московского «Гипрогора», один из лидеров конструктивизма Моисей Гинзбург, и убеждал руководителей промышленных предприятий Уфы объединить ресурсы и строить соцгородок по единому плану. Однако уфимские директора предпочли осваивать свои территории самостоятельно. Идея была позже реализована в Магнитогорске, а конструктивистский проект Большой Уфы вошел в архитектурные учебники мира.
От динамизма к монументальности
Но начнем сначала. Конструктивизм - архитектурное течение, зародившееся в 1915 году и существовавшее в СССР примерно до середины 1930-х, также оно развивалось в Германии и Голландии. Архитекторы почувствовали, что здания в духе классицизма со множеством украшений не соответствуют духу времени – наступила эпоха авангарда. У конструктивистов красивым считалось то, что функционально: облик здания определялся его назначением, а украшением становились сами элементы конструкции. Одним из первых сооружений в этом стиле можно считать Эйфелеву башню. Другие примеры – здание газеты «Известия» и Дом Наркомфина в Москве, Дом правительства в Минске. Собственно, этот стиль - или очень близкий к нему по духу модернизм и функционализм Ле Корбюзье - живет и сегодня в резких очертаниях стеклянных высоток…
Однако с 1932 года в СССР не утвердили ни один чисто конструктивистский проект. Стране нужен был новый, более впечатляющий стиль, воплощающий триумф власти трудящихся – тот, который впоследствии назовут сталинским неоклассицизмом, или сталинским ампиром, что воплотился, например, в ансамбле Дворца им. Орджоникидзе и улицы Первомайской. Однако он появился не сразу.
- В СССР начали бороться с «прямыми углами» и «буржуазным формализмом», - продолжает Константин Донгузов. - Термин «постконструктивизм» не очень известен, но стоит назвать уфимские здания, построенные в этом стиле: Дом Правительства БАССР на Советской площади (сейчас – Министерство сельского хозяйства), Дом специалистов на Ленина, 2, Башпотребсоюза с динамичной, развернутой на угол композицией и Главпочтамта.
Постконструктивизм - это такой переходный этап, и в нем создано очень много оригинальных идей. Самое главное - то, что они попробовали сочетать объемно-пространственные композиции, динамизм авангарда с классицистским словарем в деталировке. Классические детали были упрощены, монументализированы: молодые архитекторы, учившиеся в 1920-х годах, плохо знали этот язык, кроме того, были и требования экономии. Следующая стадия - это Дворец культуры им. С. Орджоникидзе Н.И. Шабарова - здание, хорошо проработанное в классике.
Быт советского инженера
Итак, в одном из комплексов, явившихся результатом борьбы стилей - солидных трехэтажках на Промышленной, построенных в 1935-42 годах рядом с молодым Моторным заводом, сначала жили начальники цехов и другие управленцы. Конечно, за несколькими добротными домами располагались и двухэтажки барачного типа, для работников попроще… Прошло время, и для заводской элиты появилось жилье более высокого класса. А квартиру в доме №11 по Сельской Богородской в 1969 году отдали моему деду Виктору Андреевичу Климовичу - начальнику отдела в ОКБ УМПО. К тому времени в его семье было трое детей. Три большие комнаты с трехметровыми потолками, отдельные ванна и санузел, красивые резные двери, лоджия и балкон с предбалконником, где можно было хранить все съестные припасы - о такой роскоши большая часть уфимцев, живших тогда в хрущевках, бараках, деревянных домах, не могла и мечтать. Правда, дом постройки 1937 года к тому времени уже обветшал: крыша постоянно текла, и дедушка ходил в домоуправление «как на работу». Собственно на работу он тоже ходил пешком. Заводская территория и сегодня видна из окна – удобно, знай твори! И разговоры на кухне чаще всего велись о работе, которая была непростой. Шутка ли: началась эра реактивных самолетов, для которых УМЗ выпускал двигатели! В одной из комнат надолго поселилась чертежная доска, тем временем стена спальни обросла полками со «Всемирной литературой» и другими собраниями классиков: скорее всего, у деда были знакомые в книжном магазине, где можно было подписаться на все эти издания. Обычно объявление о подписке вывешивалось на двери магазина поздно вечером в пятницу, и – о чудо! – граждане тут же узнавали об этом и выстраивались в очередь.
Ну а обстановка во дворе и микрорайоне уже не зависела от архитекторов – была приметой времени. Посреди просторных, покрытых ковром зеленой травы дворов располагались скамейки со строгими бабульками: о том, чтобы сорвать цветок с ухоженной клумбы, нечего было и думать. Зеленые пространства обрамляли красиво постриженные кустарники. Среди аккуратных рядов гаражей (никакого мусора: кругом ведь соседи, знакомые) помещалась эстакада - местные жители сами могли многое починить, еще здесь хранилось множество инструментов, запасы картошки, морковки и солений.
Сегодня в этот гаражный островок заходить страшновато, а тогда кто-нибудь из знакомых обязательно хлопотал в своей «мастерской». Да и вообще заводской микрорайон находится далеко не в лучшем состоянии: каждый полукруглый балкон давно оформлен нынешним квартировладельцем на свой манер, во дворах идут войны автомобилистов за личные парковочные места, тополя «кронированы» так, что лучше бы их вовсе заменили… Но рядом растут 25-этажные высотки, и хочется, чтобы посреди всего этого наследие прошлого сохранилось - и ради памяти, и ради разнообразия городского ландшафта.
Беседуя с историей
- Здесь дома не выше трех этажей, они сомасштабны человеку: дом уже выше пяти этажей не воспринимается как что-то личное, свое. Такой территорией остается только квартира.
Так считают выпускники УГНТУ Альмира Гаймалетдинова и Расуль Рангулов. Их проект реновации микрорайона вошел в в Топ-10 на престижном Международном конкурсе архитектурного проектирования «HYP-CUP» в Китае.
Молодые специалисты изучили архитектурный стиль места, познакомились с его жителями, поработали с дворовыми территориями.
- Дворы здесь большие - и это просто пустые зеленые пространства. Мы превратили площадки в места для отдыха, в кусочки парка у дома. Убрали машины в подземные парковки (оставив только гостевые паркинги), сделали площадки для барбекю, выгула собак. Во-вторых, в этих кварталах недостаточная проницаемость для пешеходов: даже жители домов не везде могут пройти. Это исправили, оградили дворы от случайных прохожих. Поработали над созданием пешеходной среды, создали беговые и велодорожки, запроектировали спорткомплексы, - рассказывает Альмира.
А затем преобразрвали общественное пространство позади домов - с фонтаном, парком и множеством возможностей досуга для всех жителей. Правда, когда-то неподалеку – за стадионом им. Гастелло - с озером, танцплощадкой и кинотеатром уже выросла одна 25-этажка…
По правилам конкурса они должны были создать и свое собственное здание, используя архитектурные элементы окружающего ансамбля.
- Проектируя свой дом, я взял за основу квадрат и куб - сценарий, наилучшее представление о котором дает здание Военной академии имени М. Фрунзе в Москве: именно благодаря рядам мощных квадратных окон оно и передает, как и было заказано, «силу и мощь Красной армии», - объясняет Расуль. - Но я хотел придать зданию более легкий, жизнерадостный вид - отсюда выделенные прямоугольные линии, подчеркнутые цветом, выдвинутые балконы и углубленные угловые окна - все это дает фасаду объем, рельефность. Плюс окна разных форм, линии сплошного стекла (это называется вертикальное остекление), ряды прямоугольных арок, которыми окружен комплекс - просто, но величественно. А на крыше - совсем другие, прихотливо ломаные линии оранжереи: нельзя же только копировать элементы прошлого, хочется добавить футуризма.
И знаете что? Именно такого творческого переосмысления прошлого, а не победного 25-этажного функционализма, нам как раз и не хватает. Это могло бы стать индивидуальностью, лицом Уфы. Небоскребы ее не дадут.
Екатерина КЛИМОВИЧ.
