А ты подписался на нашу газету?
 

Сибирский Джек Лондон

Автор: cmanager от 25-06-2020, 08:45

Сибирский Джек Лондон Попавший в плен к колчаковцам молодой революционер Гелий брошен в тюрьму и ожидает расстрела. Сокамерник, старый врач Митч, погружает его в гипнотический сон, в котором тот переносится почти на 2000 лет вперед. Там он участвует в экспедиции на другую планету, изучает человеческий мозг… и приходит к выводу, что между устройством мозга и Вселенной есть сходство. Таков сюжет первого советского научно-фантастического романа «Страна Гонгури», написанного нашим земляком Вивианом Итиным. А еще он - один из первооткрывателей Севера, в честь которых в Уфе будет создан музей.

От большевиков до американцев
Отец Итина - Азарий Александрович - происходил из бедных ремесленников-евреев, но был крещеным. Окончив университет, обосновался в Уфе и стал адвокатом. Семья жила в доме №63 по нынешней улице Свердлова, которого сейчас уже нет.
Итин-старший придерживался кадетских взглядов, сын же был радикальней: в 11-12 лет, «как все революционно настроенные мальчишки, сочувствовал, конечно, террористам, а не с.-д.». В уфимском реальном училище Вивиан был одном из первых учеников; поступил сначала в Психоневрологический институт. Однако, затем, следуя семейной традиции, перешел на юрфак Петербургского университета (которого, впрочем, не окончил, увлекшись революционными событиями). В политических вопросах он находился под большим влиянием профессора-правоведа Михаила Рейснера. Свои первые стихи и прозу напечатал в журнале «Рудин», который издавала его дочь Лариса. Свержение царизма встретил с восторгом, еще накануне Февральской революции ездил в Сестрорецк навестить большевистский комитет рабочих оружейного завода. Затем работал в студенческой милиции. Несмотря на «всеобщий саботаж интеллигенции», после октябрьского переворота Итин остался в голодном Петрограде, хотя имел возможность вернуться в сытую Уфу - и 11 декабря по протекции М.А. Рейснера устроился в отделение государственного права Наркомата юстиции РСФСР. Правда, в правящую партию вступать не торопился.
В марте 1918-го из-за подорванного голодом здоровья уехал в Уфу. А всего через три дня в ходе мятежа Чехословацкого корпуса советская власть в городе пала. Позднее он отмечал, что утратил надежду на победу революции - и, когда Комитет членов Всероссийского учредительного собрания провел мобилизацию, его записали в русско-чешский полк, где он три месяца был телеграфистом. После колчаковского переворота работал переводчиком в американской Христианской ассоциации молодежи. Итин не горел желанием участвовать в ужасах Гражданской войны. Но и такое «сотрудничество с врагом» обошлось ему очень дорого.

Революционная законность
После краха колчаковского движения он, возможно, участвовал в боевых действиях на стороне красных. Как выпускник юридического института довольно быстро получил ответственную должность врио заведующего губернским юридическим отделом в Красноярске. О том, что в то время происходило в крае, с содроганием писалось в одой из газет: когда десятки военнослужащих 3-й белой армии сдались в плен 5-й армии красных, пленных в мороз крестьяне не пускали ни ночевать, ни греться.
После освобождения Сибири работал с 1920 года заведующим отделом юстиции в Красноярске. Доказывая свою революционную беспощадность, пришлось работать в контакте с известной жестокими расправами Енисейской Губчека. Он признавался в этом в переписке: «Я подписывал смертные приговоры в коллегии губчека и выручал спешно приговоренных к смерти, председательствовал в реквизиционной комиссии и вводил революционную законность…». В 1920-м был принят в партию.
Затем в уездном Канске, где заведовал отделами агитации и пропаганды, был редактором газеты и председателем товарищеского дисциплинарного суда, он и издал роман «Страна Гонгури».
Далее Итин обосновался в Новониколаевске (сегодня - Новосибирск) и работал в ведущем краевом журнале «Сибирские огни», собирая вокруг издания молодых талантливых писателей. Его роман был раскритикован, и Итин писал в основном стихи, рецензии и очерки, прозу - реже (например, повесть о жизни авиаторов). «Стальной рукой подписывать смертный приговор/ И звать миллиарды во имя солнечной грезы…». Как известно, от поэтов и писателей революция тоже неуклонно требовала «шагать в ногу». И тем не менее в 1922 году он опубликовал мини-рецензию на посмертные издания Н. Гумилева, где заявил: «Его смерть и для революционной России остается глубокой трагедией».

Неподцензурный океан
Летом 1926 года участвовал в гидрографической экспедиции по обследованию Гыданской губы неподалеку от устья Енисея, а в 1929-м на борту ледокола «Красин» дошел Северным морским путем до Ленинграда. Выступил с докладом «Северный морской путь» на научно-исследовательском съезде в Иркутске. Участвовал в морском колымском рейсе на судне «Лейтенант Шмидт» (1934) захватывающем путешествии по дальневосточным морям, омывающим Чукотку, Камчатку, Курилы до устья реки Колымы, где впоследствии возникнет город Магадан. Корабль там зазимовал, а писатель от устья Колымы вернулся в Новосибирск сухопутным путем на собаках и оленях. По материалам своих путешествий написал книги «Восточный вариант», «Морские пути северной Арктики», «Колебания ледовитости арктических морей СССР», «Выход к морю» и другие. По рассказам полярников написал повесть «Белый кит».

Перспективный фигурант
Весной 1925 года на Итина завели первое агентурное дело: его стали подозревать из-за доноса, что он якобы был монархистом и остается личным другом Бориса Савинкова; немало пищи для подозрений дала и его переписка с отцом в Уфе. В конце концов чекисты поняли, что связи с Савинковым здесь не «накопаешь», однако, Итина исключили из партии. Тогда ему удалось восстановиться.
В острый период после убийства Кирова были арестованы и уничтожены друзья и знакомые Итина - основные писательские силы Новосибирска. Продолжилось собирание материала и на него: от службы у чехов и американцев до связи с выявленными врагами народа (т. е. недавно арестованными писателями).
Из Итина можно было сделать и участника «правотроцкистского блока», но в итоге ондостался отделу контрразведки, имевшему данные о его связях с иностранцами. Вивиан Итин был обвинен в том, что участвуя в 1930 гг. в экспедиции советских судов на Северный полюс, связывался с белоэмигрантами и агентами японской полиции и в конце концов выдал сотруднику японского консульства Накамуре сведения о Северном морском пути. По сути, обвинения были абсурдными, поскольку сведения о Севморпути секретными не являлись, а реальный Накамура уехал из Новосибирска за два года до этого. 30 апреля 1938 года Итин был арестован (при этом изъято восемь папок рукописей об Арктике). В июне осужден (и признал себя виновным), затем на заседании «тройки» приговорен и 22 октября расстрелян.
В 1955 году дочь писателя Лариса, жившая тогда в Минске и работавшая в Институте физиологии АН Белорусской СССР (член КПСС с 1953 года) обратилась в ЦК КПСС с ходатайством о пересмотре дела отца. И 11 сентября 1956 года Военным трибуналом Сибирского военного округа Итин был реабилитирован. Затем стали доступны его произведения… Например, такие стихи:
«Но лучше Север, / Море. Даль. / Хорошее бездумье вахты. /Зеленые обломки льда /Идут, как парусные яхты. … И я живу одним дыханьем, /Я пью оледеневший снег. /Я знаю крепко: /Человек /Цветет под северным сияньем.

Подготовила Екатерина КЛИМОВИЧ.

Благодарим за помощь в подготовке материала географический факультет БГУ и Новосибирский госуниверситет.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Комментарии:

Оставить комментарий