Продолжение статьи «Редактор-долгожитель», опубликованной в №83 «У» 1897 году Николая Александровича Гурвича с поста редактора «Уфимских губернских ведомостей», что называется, ушли. Как пишет историк М.И. Роднов в книге «Судьба редактора», его уволили за то же, за что в свое время и назначили. «Власть в губернии требовала актуальности и современности, желала иметь массовую популярную газету, только забывала… про свободу слова. Ни Г.С. Аксаков в 1865 году, ни Н.М. Богданович в 1897 году, требуя прогрессивных начинаний и всенародной популярности газеты, не давали редакторам (и авторам) права на критику».
В сентябре 1897-го Гурвича, которому оставалось два месяца до 65-летия, ненадолго сменил в редакторском кресле Н.А. Озеров, старший чиновник особых при Г. Губернаторе поручений. Губернатор Богданович, дабы подсластить пилюлю, прислал Гурвичу собственноручное письмо, где отставка объяснялась заботой о здоровье при хлопотливых обязанностях редактора и выражалась благодарностью за многолетние труды на пользу издаваемой газеты.
Но Николай Александрович еще долго не порывал со своим любимым детищем. Так, в октябре 1905-го, уже в преклонном возрасте, он опубликовал на страницах газеты целую серию статей о благотворительной готовности уфимского общества. В первой из них речь шла о деятельности Попечительного о бедных комитета Императорского человеколюбивого общества, открытого в Уфе в 1821 году, и некоторых основанных им заведениях.
«Позволяю себе думать, что самый ярый, злобный пессимист не решится утверждать, что Уфимское общество недостаточно заявляет готовность к благотворению. Напротив того, человек уравновешенный, не увлекающийся даже добрыми порывами, скажет, что Уфимское общество отчасти слишком экспансивно в благотворительном рвении; и нередко, следуя евангельскому поучению «довлеет дневи злобы его», и поговорке «Бог дает день, даст и пищу», решается на новыя и новыя благотворительныя предприятия и учреждения, без основного фонда, обезпечивающаго, хотя бы отчасти, будущность учреждения. Однако «Бог не без милости», и пока - «руки дающих не оскудевают».
В настоящее время в Уфе много благотворительных учреждений; но возьмем главныя, давно существующия и, более или менее обоснованныя и обезпеченныя фондами.
Первое место в ряду таких учреждений, без сомнения, принадлежит Попечительному о бедных комитету, как самому старому по времени основания, и по широкому кругу его деятельности, объемлющему главныя отрасли вспомоществования бедным и даже воспособления всем классам населения. В этом отношении нельзя не указать на следующия учреждения:
1. Общая амбулатория и специальная женская лечебница, которою все могут пользоваться.
2. Родильное отделение, где принимаются не только внебрачныя роженицы, и не только бедныя даром, но и за небольшую плату, чем доставляется возможность людям со стесненными средствами воспользоваться здесь тем пособием и удобствами, которых они лишены были бы дома.
3. Бюро справок, где беднота имеет возможность предлагать свой труд и услуги и встречает запрос на них. Тут прямое удобство для общества, так затрудненнаго у нас приисканием хорошей прислуги; тут же подается помощь к выписке паспортов для бедных.
4. Кулинарная школа. Здесь уже, рядом с благотворительною профессиональною целью, выгадывается прямое воспособление обществу иметь со временем хороших кухарок, которыя в настоящее время большая редкость.
Теперь вывелись уже пережитки крепостных поваров, которые в старое доброе (так ли?) время имелись даже в весьма скромных помещичьих домах, а потомство тех традиционных поваров ломит такия цены, что и людям с достаточными средствами они недоступны и приходится ограничиваться стряпками, которые величают себя кухарками и даже поварихами. Затем это учреждение представляет большое удобство за дешевую цену получать хороших 2-3 блюда, хорошо и свеже изготовленных. Наконец, можно указать на весьма существенное пособие, которое обещает это учреждение всему обществу, и это обещание начинает уже реализоваться.
В школу эту принимаются не только бедныя девушки, которыя готовятся в кухарки, но и ученицы за плату, желающия сами для себя воспользоваться изучением кухневедения. (Пожалуй, посмеются над моею руссификациею слова «кулинарное», а, кажется, что ж тут смешного? - ведь оно понятнее, чем слово «кулинарное», для не знающих латинскаго языка.) Там обучаются теперь девицы и молодыя дамы из зажиточных семей....
…В программу наших женских учебных заведений обязательно входит класс рукоделия; отчего же игнорирован класс кухневедения? Ведь продукты рукоделья, во всяком случае, не составляют злободневной потребности, а пища, хорошо и гигиенически изготовленная, требуется насущно и обыденно?
Конечно, класс кухневедения, требующий, главным образом, практических занятий, может быть устроен только там, где есть интернат и вообще общежитие; там же, где этого нет, едва ли может существовать отдельный кулинарный класс. Но там, где уже устроена кулинарная школа, как у нас в Уфе, весьма легко осуществить это дело. Для этого стоит только субсидировать попечительному комитету, расширить его кулинарную школу для практических занятий воспитанниц учебных заведений, и тогда некоторыя требующияся теоретическия познания, в свободное от уроков время в заведении, и в особенности в вакационное время - зимою (рождественское) и летом. Ведь, право, странно встретить барышню или барыню, хорошо изучивших анатомию человека (что теперь в моде), и не знающих названия частей мясной провизии и не умеющих разнимать птицу на кухне.
Не знаю: одобрят ли наши барышни и барыни, если моя беседа попадет им в руки, или осудят? Николай Гурвич».
Легко убедиться, что и на склоне лет Николай Александрович не потерял ни полемического задора, ни умения анализировать текущее положение дел и прозревать будущее. «Класс кухневедения», как и начатки рукоделия, сейчас преподают во всех школах, и девочки после изготовления бутербродов пьют с ними чай. Боюсь только, что Гурвич имел в виду более солидные кушанья: супы или жаркое.
В 1910 году Гурвича навестил писатель, историк и коллекционер С.Р. Минцлов.
«Был у здешней живой летописи, у Николая Александровича Гурвича. Живёт он на Аксаковской улице, грязища по дороге к нему несказуемая - вся улица кажется одним потоком из черной жижи.
Старик деньми ветх, но до сих пор очень интересуется историей и археологией; роста он невысокого, широкий и полный, с круглым и бритым лицом и с усами; из-под очков глядят слегка потускневшие и слезящиеся глаза.
В семидесятых годах он принимал деятельное участие в статистическом комитете, собирал музей, учредил библиотеку, словом, личность в истории Уфы заметная». О газете Сергей Рудольфович, к сожалению, не упомянул.
Анна Маслова.
