(Окончание. Начало в прошлом номере)

Через некоторое время последовало продолжение разговора с Наной Абдрашитовой: «Мама [художник Нателла Тоидзе. – А.Ч.] говорит, что, возможно, это он всё-таки [т.е. является автором памятника. – А.Ч.]… – И, через некоторое время – Да, это памятник дедушки, я нашла фото».
Достаточно легко вычислить, откуда взялась дата установки уфимского памятника Орджоникидзе, ведь до недавнего времени точно такой же стоял перед тракторным заводом в Харькове – как говорится, один в один с нашим. Именно он и был датирован 1955 годом. Самое любопытное, что ещё один памятник-близнец имеется в якутском городе Покровске. Его установили в 1957-м в одном из парков г. Якутска, но после создания дома-музея революционера перенесли в Покровск. Непонятно, правда, из чего он сделан, скорее всего, железобетонный. Получается, что уфимский самый молодой (ну и самый хороший, конечно), скоро ему исполнится ровно пятьдесят лет.
В столице республики очень многое связано с именем Г.К. Орджоникидзе (1886 – 1937) – его имя носит район, Дворец культуры, площадь и улица. Когда-то, если верить книге «Уфа. Справочник-путеводитель» 1966 г. издания, был ещё и парк его имени (он же «Нефтяник», ныне это парк Победы), не забудем, что и Авиационный институт носил имя наркома.
Так что чтение старых газет заставляет порой по-новому взглянуть на вещи, к которым мы давно привыкли…
***
В конце мая мы расстались с нашей первой учительницей, а в школе №5 начался капитальный ремонт – об этом мне тоже напомнила газета. Летом я частенько жил у бабушки в старом деревянном доме, стоявшем в Красноармейском переулке – был когда-то такой близ угла улиц Фрунзе и Воровского. До революции он назывался Митрофаньевским – в честь южного придела стоявшей рядом Ильинской церкви. Но ко времени моего появления в этих краях от храма не осталось ничего, лишь заброшенный колодец да какие-то сараи. И когда там начали рыть траншею, на поверхности земли вдруг оказались два черепа. Мне, 11-летнему, это было не в диковинку: года за четыре до этого, при строительстве Монумента Дружбы, бульдозеры фактически срыли самое первое уфимское кладбище на склоне холма… Для тех, кто не в курсе: у церквей очень часто хоронили храмоздателей (т.е. людей, жертвовавших деньги на строительство храма) и священников.
На месте снесённой ещё в 30-е годы церкви через год или два началось строительство первой в городе 14-этажки. В середине 68-го же вовсю шло строительство дома, в котором вскоре откроется магазин «Волна». Я подолгу наблюдал за работой башенного крана, за каменщиками. Но гораздо больше меня интересовал чердак бабушкиного дома. Помню, как разглядывал через какие-то дыры в старой крыше едущие к бельскому мосту машины, протекавший недалеко от дома безымянный ручей и огромный старый тополь, посаженный, должно быть, ещё предыдущей владелицей дома – дворянкой Королёвой.
***
Нет давно того переулка, обе улицы переименованы, а я всё вспоминаю дом, бабушку. И шум листьев тополя. Может, именно в ту пору и родился у меня интерес к деревьям. В 70-е годы в нашем городе большое распространение получил башкирский пирамидальный тополь. Вот что полвека назад писал о нём старший научный сотрудник Башкирской лесной опытной станции Борис Гаврилович Левашов: «С 1947 года в Непейцевском питомнике мною начат отбор и акклиматизация черенков пирамидального тополя, полученных из Ялты, Киева, Камышина, Кисловодска и других пунктов… Из нескольких тысяч черенков удалось получить всего один экземпляр с узкой формой кроны». Что ж, получается, что абсолютно все пирамидальные тополя Уфы идут от этого самого экземпляра? Среди специалистов дерево это иногда именуется так: тополь башкирский пирамидальный Березина-Левашова. Тема интересна многим уфимцам, тем не менее найти подробные сведения о втором (или всё-таки первом?) селекционере тополя – Березине совсем непросто.
В одной из своих книг В.А. Марушин пишет, что А.М. Березин работал в Непейцевском дендропарке, погиб в годы Великой Отечественной войны. И даже приводит его фотографию рядом с пирамидальным тополем. Но подробностей о жизни селекционера Вадим Александрович не даёт. На сайте «Память народа» находим около ста полных однофамильцев нашего земляка, но довольно быстро видим такую запись: «Александр Михайлович Березин, гв[ардии]. красноармеец. 1904. Уфа, Сталинский р-н, Лесопитомник, д. 4. Пропал без вести между 06.07 и 14.07. 1943 г. Курская обл.» (5 июля 1943 г., как известно, началась Курская битва). Кажется, нашли…
Или вот цитата из интереснейшей статьи (авторами её выступили краевед Николай Николаевич Барсов и научный сотрудник архива Вакиль Галимзянович Хазиев), в те годы практически не замеченной: «Выбор был неожиданным для окружающих: не в Петербург, а в Уфу переезжает на жительство вдова самарского губернатора. Она приехала в 1906 году после убийства её мужа рабочим пареньком, наивно уверовавшим в слова о пользе террора. Уфа знакома вдове по прежним годам, когда покойный муж был уфимским вице-губернатором». Лет через сорок тема эта получила продолжение, а совсем недавно я увидел и оригинал портрета того самого самарского губернатора – Ивана Львовича Блока, родного дяди русского поэта…
***
Едва ли не в каждом номере главной газеты республики в 68-м появляются фотографии уфимских строек. В течение года вышло несколько репортажей со строительства здания Госцирка на проспекте Октября и моста у Сафроновской пристани. Качество тогдашней печати с современной точки зрения не выдерживает никакой критики, зато подписи к фотографиям могут быть не просто любопытными: сегодня они напомнят нам нечто давно и крепко забытое. Так, дома, выросшие в течение 1968 года у Телецентра (№№11-17 по улице Гафури), носили, оказывается, название микрорайона «Салават». Подпись «Меняется облик Тужиловки – окраины Уфы» удивит многих: где это на горе над Уфимкой стоят такие большие дома? Оказывается, всё просто: первоначально Тужиловским (по названию ближайшей деревни, хотя бы и в составе Уфы) назывался нынешний Лесопарковый микрорайон (Новостройка, если говорить неофициальным языком), и пятиэтажки эти стоят по чётной стороне улицы Полтавской (с 1972 г. – 50 лет СССР).
Вообще интересная в 1968-м была ситуация: в городе работали редакции нескольких республиканских газет. Городских газет вообще не было, поэтому «Советская Башкирия» много внимания уделяла именно Уфе. Но 5 июля 1968 года произошла маленькая газетная революция: в киосках «Союзпечати» появился в продаже нацеленный прежде всего на Уфу новый информационно-справочный бюллетень «Два выходных» – предвестник многих выходивших гораздо позже изданий, с недельной программой телевидения, театров и кино. А в «высоких» кабинетах уже вызрела мысль о чисто городской газете – «Вечерней Уфе».
4 июня сообщается о том, что в новом ресторане «Золотой колос» идут отделочные работы, через несколько дней читаем об открытии магазина «Зифа» и, вы не поверите, нового мясного магазина. Так что в конце 60-х с колбасой всё было не так уж и плохо. Потом ввели уральский коэффициент…
Но вот новость почти ошеломляющая: в Уфимском нефтяном институте взорвано самодельное устройство. Погиб человек. В другой заметке – «Незваная гостья», нам рассказали маленькую историю о мошеннице и воровке. И о таком, оказывается, тогда писали.
Теперь о том, на что журналисты почему-то внимания не обратили. В середине августа на железнодорожном вокзале мы вручали цветы молодым штангистам из Польши. Мы – дети из пионерского лагеря «Нефтяник», который располагался в лесочке за парком Гафури. В автобусе по пути в гостиницу гости с удовольствием давали нам автографы и что-то даже рисовали. Впечатления от нашей самой первой встречи с настоящими иностранцами долго не давали нам уснуть, мы долго (минут пять или, страшно сказать, десять!) крутились на подушках с чёрным и (в первые дни отдыха в лагере) загадочным штампом – ОЛУНПЗ (Ордена Ленина Уфимский НПЗ).
Лет через двадцать пять, разбирая негативы Ивана Александровича Лебедева, сын которого тоже отдыхал тогда в «Нефтянике», я вдруг вновь увидел всех своих «одномесячных» друзей по лагерю – Валю, Люду, Лену, Пашу, Радика, Гришу, Олега, Сашу и других. Показать бы эти снимки им.
А ещё в августе 68-го была Чехословакия…
В сентябре прозвенел первый звонок в новом Уфимском государственном институте искусств. В воскресенье, 22 сентября 1968 года вся Уфа через закопчённые стёклышки смотрела вверх: Луна тогда закрыла диск Солнца аж на 95%. Преподаватель БГУ Вафа Сулейманов отмечал, что полное солнечное затмение в нашем городе наблюдалось в 1641 и 1961 гг., а ближайшее будет в апреле 2061 года. Пятьдесят лет минуло с тех пор, осталось совсем немного – всего каких-то сорок с небольшим.
В октябре 68-го принято постановление Совмина РСФСР по «дальнейшему развитию культурно-бытового строительства в Башкирской АССР в связи с 50-летием со дня её образования». И вот прошло ещё полвека.

Анатолий ЧЕЧУХА.